История и культура: Взгляд специалиста
НА ГРАНИ УПАДКА
оказался единственный памятник архитектуры
Как-то вечером, во время семейного ужина, наш разговор незаметно перешёл на трудное послевоенное время, когда мои родители были вынуждены завербоваться и уехать на Сахалин. Вы, наверное, заметили, что во время таких разговоров слышанное уже не раз приобретает порой неожиданный смысл, благодаря новым подробностям и нюансам рассказа. Так случилось и на этот раз. Вдруг выяснилось, что на Сахалине мои родители познакомились с сыном Кащенко, и он даже бывал у них в гостях. Любопытство моё разгорелось. Мне хотелось узнать и какой он был, и кем был, и были ли у него дети.
 Фото 2004 г. |
Отец рассказал, что звали его Андрей. Был он 1901 года рождения, то есть во время их знакомства, а это происходило в 1951-1952 годах, ему исполнился пятьдесят один год. Шатен, высокого роста, он был всегда тщательно выбритым и аккуратно одетым. Служил где-то адвакатом. В Южно - Сахалинск, где жили родители, приезжал по делам. Фамилию носил Погорелов и о прошлом никогда не рассказывал. Но от хозяина, у которого родители снимали квартиру, отец знал, что это "сын самого богатого в Воронцовке человека - Кащенко".
Хозяина квартиры и сына Кащенко связывали давние отношения. Работая на Сахалине в конце 30-годов судьёй, последний осудил его за прогул на год принудительных работ, что по тем временам было обычным делом. Потом они встретились, сошлись и, когда их знал отец, уже дружили, даже праздники иногда встречали вместе. Во время одного из таких общих застолий сын Кащенко подсел к отцу и спросил:"А что, дом Кащенко в Воронцовке ещё стоит? - и добавил: - Там, где выступ на углу, была моя комната".
 Фото 2007 г. |
Вскоре родители с Сахалина уехали и никогда больше о сыне Кащенко ничего не слышали.
НА ДРУГОЙ день после разговора я зашла в дом Кащенко, поднялась на второй этаж и прошла в "комнату Андрея". Теперь здесь библиотека музыкальной школы, а вход в эркер закрыт, там кладовка. И всё же она показалась мне особенно уютной и красивой. Быть может, потому, что я узнала кое-что о человеке, который провёл эдесь лучшие годы своей жизни - детство и юность. Это он выходил в эркер и на балкон, чтобы охватить взглядом широкую панораму родного села с рекой, церквями, булыжной мостовой и холмами вдали. И картина эта согревала его сердце всю жизнь.
Остаётся добавить, что моя прабабушка, рассказывая о Кащенко - отце, отмечала его доброту и сетовала, что Бог дал ему только сына. Вербованные на Сахалин из Воронцовки и ехавшие с родителями в одном эшелоне говорили также, что на родине сына Кащенко видели последний раз в 1918 году, когда он в Георгиевске вышел с ведром за водой из вагона и не вернулся. Вагон был телячий. В нём вывозили за пределы края "бывших богачей и кулаков". В свою очередь на экскурсии в городском музее я слышала, что после революции Кащенко - отец, будучи уже пожилым человеком, добровольно сдал свой дом советской власти и уехал в Кисловодск.
С ТЕХ ПОР и вплоть до наших дней дом Кащенко неоднократно менял своих хозяев. Как правило, это были различные административные учреждения. И всегда их было несколько сразу. Каждое стремилось приспособить доставшуюся ему часть здания под свои нужды, что привело к значительным искажениям его внутреннего и внешнего облика.
Почти все жилые комнаты, имевшие форму, близкую к квадрату, были разгорожены на ряд длинных и узких помещений, нередко с коридорами. Это изменило некогда простой и гармоничный по своей планировке интерьер. Надстройка обширной террасы, так украшавшей когда-то дом и подчёркивавший его усадебный характер, совершенно изменила рисунок дворового фасада.
Отсутствие одного хозяина, который бы по-настоящему заботился о красоте и сохранности вверенного ему здания и, что немаловажно, обладал бы достаточными для этого средствами, привело к поистине плачевным результатам. Дом Кащенко не только потерял свой парадный облик: он медленно, но верно превращается в старика.
Стоят без ограждений балконные плиты. Окрашенны половой краской пракрасные дубовые двери. Почти по всему периметру здания отсутствуют водосточные трубы, и ливнёвые воды так размывают штукатурку, что во многих местах оказалась обнажённой и разрушается кирпичная кладка. Раз в год фасады, правда, белят. Но традиции русского классицизма, которым следовал архитектор, создавая своё детище, требуют, чтобы чисто белыми здесь были только детали, а всё остальное - другого цвета. Об этом свидетельствуют и нижние розовые слои краски, проступающие кое-где на штукатурке.
Черты упадка и запущенности, которыми столь щедро отмечен сегодня дом, больно ранят эстетическое чувство горожан. И районная газета публиковала некоторые их высказывания по этому поводу. Однако по ответам официальных лиц видно, что в ближайшее время время положение к лучшему вряд ли изменится. Может, до тех пор, пока зданию не будет определён статус памятника истории и культуры охраняемого государством. А пока остаётся надеятся, что резкий поворот к рыночным отношениям не отодвинет на задний план заботу о нём, так украшающем наш город.
Л. Федулова (г. Зеленокумск)
Прошло почти двадцать лет с тех пор, как была написана эта статья. Что-то осталось, как и в те времена, что-то изменилось. Перекрыта крыша здания, есть водосточные трубы. По прежнему мало есть достоверных сведений о семье Кащенко. Возможно, в статье есть какие-то неточности, неверно запомнились и вспомнились события. Я сомневаюсь, что в 1918 году (период Гражданской войны), вывозились куда-то «богатеи и кулаки». Думаю, что это было позже.
Если у кого-то есть информация о семье Кащенко, просьба написать мне по адресу zelenokumsk2006@narod.ru
