В июне 1944 года, 60 лет тому назад, я плыл на пароходе из Астрахани в Саратов. В этот город в начале Великой Отечественной войны был эвакуирован Ленинградский государственный университет. Плыл я для того, чтобы попытаться поступить на философский факультет университета. Я считал, что знания, полученные на этом факультете, помогут мне разобраться в противоречиях окружающей жизни.

В.А.Удовик: «Так я выглядел пару лет тому назад». (Художник Е. Г. Попов.) В.А.Удовик – автор книг «Подвиг графа Воронцова» (СПб, 1996), «Итак, я жил тогда в Одессе…» (СПб, 2001), «Е.К.Воронцова и А.С.Пушкин» (СПб, 2001, 2002, 2 изд.). «Одесские грации А. С. Пушкина» (СПб, 2004), «Одессея А.С.Пушкина» (СПб. 2004). Соавтор книг «М.С.Воронцов и А.С.Пушкин» (СПб, 1997), «Был ли М.С.Воронцов врагом А.С.Пушкина» (СПб. 1999, 2000, 3 изд.), «Светлейший князь М.С.Воронцов» (СПб, 2000), «Воронцовское общество. 1991-2001» (СПб, 2001). Печатался в Трудах Воронцовского общества, в журналах «Вопросы истории», «Наука и жизнь», «Нева» и в других изданиях. 1947. На мне, студенте 3-го курса, первое в жизни настоящее взрослое пальто. Оно было куплено мною по ордеру, полученному в профкоме факультета. 1991. Я сижу на скамейке у Русского музея рядом с А.И.Воронцовым-Дашковым и задаю ему новые и новые вопросы.

         Желающих поступить в университет было немного, и все мы, абитуриенты, стали студентами.
         До начала учебного года оставалось несколько недель, и тогда группа ленинградок-старшекурсниц решила ускорить возвращение в родной город. Каким-то образом они добились необходимого пропуска, каким-то образом оказался в этой группе и я. В пути нас несколько раз пытались ссадить с поезда, считая нашу поездку незаконной, но девушки не сдавались, и вот мы уже сходим на платформе Московского вокзала.
         Ленинградки поспешили к родным, к знакомым, а я направился в университет. Не помню, каким образом я добрался до Университетской набережной – то ли пешком, то ли на трамвае, который в то время ходил по Невскому проспекту. Но я хорошо помню, как из-за стеснения прошел несколько раз взад-вперед перед университетской дверью. Но заходить надо было, и, набравшись мужества, я зашел, разыскал приемную комиссию, в которой получил направление в общежитие на проспекте Добролюбова.
         В то время философский факультет состоял из одного нашего первого курса. Мы быстро сдружились. Время после лекций проводили в читальных залах университетской библиотеки, БАНа и «Публички» и в бесконечных спорах на самые разные темы. В журнале «Советское студенчество» в майско-июньском номере за 1946 год в зарисовках «День Ленинградского университета» говорилось, что в читальном зале университетской библиотеки «студенты Вепренцев и Удовик углубленно изучают историю философии».
         На первом курсе я учился плоховато. Я дорвался, как говорится, до книг, которых не было в нашей сельской библиотеке, и читал и читал, забывая о зачетах и экзаменах. Но вскоре я уже получал повышенную стипендию.
         На первом же курсе я написал свой первый «труд», который назывался приблизительно так: «Законы диалектики и русские пословицы». Зоя Николаевна Мелещенко, читавшая нам курс истории древнегреческой философии, благосклонно отнеслась к моему «опусу», подивившись, видимо, смелости деревенского паренька.
         Немалую часть стипендии я тратил на покупку книг. А затем увлекся театром. Не пропускал ни одной премьеры ленинградских театров и гастроли москвичей. Когда впервые после войны в Ленинград приехал МХАТ, я купил билеты на все привезенные спектакли. На билеты нужны были деньги, и с личной библиотекой пришлось расстаться.
         Наш факультет славился своей стенной газетой. Ее главным редактором был Толя Галактионов. Имелись и два сменных редактора. По размеру номера газеты достигали пяти и более квадратных метров. Материалы в ней были злободневными, острыми. Газеты побаивались даже преподаватели. На мне лежала обязанность писать в верхней части газеты во всю ее длину очередной лозунг и заголовки заметок. А один из немногих написанных мною материалов касался степени знакомства студентов и преподавателей с художественными произведениями, удостоенными Сталинской премии. Себя я считал обязанным читать эти образцы социалистического реализма, и, не скрою, они мне нравились. А какой процент студентов и преподавателей разделял мой тогдашний вкус, я не помню.
         Второй такой стенной газеты, как наша, в университете не было. Знали о ней и в Москве. Ее посылали на какие-то смотры или конкурсы. Скорее всего, ни один номер газеты не сохранился.
         В 1944 году в университете были образованы студенческие хор, театральный и танцевальный коллективы. Несколько юношей, и я в их числе, выбрали танцы. Однако мои товарищи скоро сбежали, убедившись, что никто не собирается учить их чечетке и другим популярным танцам. Насколько помню, из юношей я остался один, но оказался абсолютно бесталанным.
         В 1948 году вышла книга «От суеверий к науке» М.И.Шахновича, читавшего нам курс всеобщей истории религии и атеизма. Книга была раскритикована в «Комсомольской правде», и расправа с автором не заставила себя ждать – он был изгнан из университета. Помню, что после этого мне пришлось сдавать зачет Михаилу Иосифовичу в Казанском соборе, в Музее религии и атеизма, где он состоял на партийном учете.
         В августе 1948 года состоялась злополучная сессия ВАСХНИЛ (Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В.И.Ленина), которая «подвела итог многолетней борьбы мичуринского направления с менделизмом-морганизмом». После сессии деканом биологического факультета МГУ был назначен ближайший сподвижник Т.Д.Лысенко «академик» И.И.Презент. Последнему льстило, что он читает на нашем факультете лекционный курс на тему о связи марксистско-ленинской философии с учением Лысенко. И, переехав в Москву, «академик» каждый месяц или каждую неделю приезжал в Ленинград, чтобы прочитать нам очередную лекцию.
         31 августа этого года умер член Политбюро ЦК КПСС А.А.Жданов. Почему-то именно я оформил на факультете листок с сообщением об этом событии. А в «Ленинградской правде» была напечатана заметка с названием «Мы потеряли дорогого друга». Под заметкой 24 фамилии виднейших писателей и поэтов Ленинграда. Фамилий Анны Ахматовой и Михаила Зощенко, естественно, в этом списке не было.
         23 сентября Совет Министров СССР принял постановление об увековечении памяти А.А.Жданова. В одном из пунктов постановления говорилось о присвоении имени А.А.Жданова Ленинградскому государственному университету. Само собой разумеется, на следующий день в университете состоялся митинг. Среди выступивших был декан нашего факультета, заслуженный деятель науки М.В.Серебряков. Он говорил о «выдающейся роли» А.А.Жданова в развитии советской философии, музыки и литературы.
         А что еще он мог сказать? Мог, конечно, промолчать, но при его высокой должности это нельзя было сделать.
         С того времени более 40 лет Ленинградский университет носил «славное имя» верного ленинца А.А.Жданова.
         Для дипломной работы я выбрал неподъемную тему – «Об отношении искусства к действительности в социалистическом реализме». Моим руководителем согласилась стать деликатнейшая Е.Л.Зельманова, читавшая на факультете курс истории западноевропейской философии. Но тут разгорелась борьба с «безродными космополитами», Евгению Львовну «попросили» с факультета, и я остался без поводыря. Не помню, кто продолжил руководство моей работой над дипломом. Комиссия, явно пожалев меня, написала, что я защитил дипломную работу с оценкой «хорошо».
         В июне 1949 года, 55 лет тому назад, состоялся первый выпуск новоиспеченных «философов». Дошли до выпуска 37 человек.
         Началась моя трудовая деятельность. Преподавал в школе, в институте, работал в газете. И продолжал штудировать труды классиков марксизма-ленинизма. Как соискатель, сдал на родном факультете кандидатский минимум, но до защиты диссертации дело не дошло.
         По мере сил я и сегодня продолжаю трудиться на исследовательской ниве. В этом году вышла из печати моя книга «Одессея А.С.Пушкина». В книге, в частности, доказывается, что исследователи-пушкинисты неправы, утверждая, что М.С.Воронцов был врагом и гонителем Пушкина.
         В письме, полученном мною из США, говорится:
         «Многоуважаемый Вячеслав Афанасьевич! Благодарю Вас за посланную мне статью «А.С.Пушкин и М.С.Воронцов», которую я прочел с большим удовольствием. Как Вы понимаете, тема «ссоры» моего предка с Пушкиным меня очень интересует. Высказывания исследователей-пушкинистов мне всегда казались ненаучными и необоснованными. По-моему, они объясняются недоброжелательным отношением к Воронцову и желанием без всякого основания унизить и оскорбить национального героя. Позвольте мне выразить свою признательность, и надеюсь, что Ваше освещение этой темы послужит предлогом для серьезной дискуссии.
         С уважением проф. А.Воронцов-Дашков, зав. кафедрой русского языка и литературы Смит-Колледжа. Массачусетс. США»
         Статья «А.С.Пушкин и М.С.Воронцов» напечатана в журнале «Нева» (2002, № 7). Думаю, что с выходом книги «Одессея А.С.Пушкина» дискуссия, о которой говорится в письме Воронцова-Дашкова, может стать еще более плодотворной. Надеюсь, что она состоится в стенах родного университета.